Дорожная карта восстановления природы Самарской области до 2035 года

Краткое содержание:

Введение.

Самарская область отличается разнообразием экосистем – от пойменных лесов и водно-болотных угодий вдоль Волги до степных участков и хвойных лесов на возвышенностях Жигулевских гор. Такое сочетание природных условий обеспечивает высокое биоразнообразие региона и создает уникальные ландшафты, многие из которых находятся под охраной (например, национальный парк «Самарская Лука» и Жигулевский заповедник).

Тем не менее, за последние десятилетия антропогенное воздействие (промышленное освоение, сельское хозяйство, урбанизация) и изменение климата привели к деградации ряда природных комплексов и сокращению численности многих видов. По оценкам ученых, в мире сейчас происходит шестое массовое вымирание: до 150 видов исчезает ежедневно.

В регионе это проявляется в уменьшении ареалов и численности редких животных, исчезновении некоторых насекомых и растений, обмелении водоемов и утрате целостности экосистем. В таких условиях перед властями и обществом стоит задача разработки стратегии восстановления природного фонда Самарской области на долгосрочную перспективу (до 2035 года), чтобы предотвратить дальнейшую деградацию и обеспечить сохранение уникального природного наследия для будущих поколений.

1. Цели и задачи восстановления

Цели. Главная цель – остановить утрату биоразнообразия и восстановить устойчивость природных экосистем Самарской области к 2035 году. Это включает сохранение редких и находящихся под угрозой исчезновения видов флоры и фауны, восстановление численности их популяций до уровней, обеспечивающих устойчивое самовоспроизводство, и реабилитацию деградированных природных сообществ (лесных, степных, водных).

Дополнительные цели – расширение площади особо охраняемых природных территорий (ООПТ), улучшение состояния среды обитания для ключевых видов, поддержание экологических услуг (чистая вода, плодородие почв, климатическая регуляция) и гармонизация взаимодействия человека с природой.

Задачи.

Для достижения этих целей определяется ряд конкретных задач. Во-первых, необходимо совершенствовать региональную нормативно-правовую базу охраны природы, включая актуализацию Красной книги Самарской области и разработку мер ответственности за ее нарушение.

Во-вторых, требуется усилить мониторинг и учет состояния редких видов и их мест обитания – создание интегрированной системы государственного мониторинга биоразнообразия и кадастра редких видов. Важной задачей является научное обеспечение программы: проведение исследований по экологии и воспроизводству исчезающих видов, разработка методик их реинтродукции, технологий восстановления экосистем.

Кроме того, стратегия предусматривает реализацию специальных мер по сохранению и восстановлению редких видов и их мест обитания (например, создание питомников, программы разведения, реинтродукции). Не менее значимо развивать эколого-просветительскую деятельность – формировать у населения ответственное отношение к природе и привлекать граждан к участию в природоохранных решениях.

Наконец, задача – усилить межведомственную координацию и международное сотрудничество, учитывая, что многие экосистемы и виды не ограничены административными границами. Подводя итог, ключевые цели и задачи сводятся к созданию условий для воспроизводства утраченного природного потенциала региона, обеспечению долгосрочного сохранения биоразнообразия и экологической безопасности.

2. Прикладные меры восстановления: генная инженерия, селекция, агротехнологии, искусственное разведение, интродукция и репопуляция

Генная инженерия и биотехнологии. Современные молекулярные технологии уже начинают играть заметную роль в сохранении редких видов. Учёные рассматривают возможности использования методов генной инженерии и синтетической биологии для спасения биоразнообразия, вплоть до перспективы «воскрешения» вымерших видов (concept de-extinction).

Хотя восстановление мамонта или других вымерших животных остаётся делом отдалённого будущего, уже сейчас генетические методы применяются для повышения устойчивости существующих видов. Например, метод CRISPR/Cas9 используется для повышения толерантности кораллов к потеплению: выявлены гены, отвечающие за тепловую устойчивость, и проводятся эксперименты по их редактированию.

В контексте Самарской области генные технологии могут найти применение в сохранении локально исчезающих видов – например, для повышения генетического разнообразия популяций (снижения последствий близкородственного скрещивания у редких животных) или для разработки устойчивых к болезням штаммов редких растений.

Геномные технологии спасения видов включают также создание генетических банков (криоконсервация семян, спор, тканей редких видов) и потенциальное клонирование – эти методы рассматриваются как последний рубеж, когда популяция в природе критически мала. Следует подчеркнуть, что применение генной инженерии требует осторожности и оценки рисков (например, этических и экологических последствий выпуска генетически изменённых организмов в дикую природу).

Тем не менее, к 2035 году можно ожидать большего вклада биотехнологий в сохранение видов – от диагностики генетического состояния популяций до экспериментальных программ «генетического спасения».

Селекция и агротехнологии. Классические методы селекции – выведение и отбор новых пород и сортов – также могут служить целям восстановления биоразнообразия. Обычно селекция ассоциируется с сельским хозяйством, но в ряде случаев селекция направлена на сохранение и восстановление популяций редких видов растений и животных.

Например, в ботанических садах и питомниках можно путем отбора выращивать саженцы редких растений, более устойчивые к местным изменяющимся условиям (засухе, вредителям), для последующей высадки в природу. В лесном хозяйстве региона могут быть внедрены агротехнологии восстановления лесов: выращивание посадочного материала ценных древесных пород (дуб, вяз, сосна) с улучшенными генетическими характеристиками, микоризная инокуляция (заселение саженцев полезными грибами для повышения их выживаемости) и контроль качества почвы.

Для степных экосистем агротехнологические подходы включают реставрацию степных сообществ: посев смесей местных злаков и трав на деградированных землях, использование технологий залужения эродированных почв, чередование умеренного выпаса скота и отдыха земель для восстановления травостоя. Кроме того, мутационная селекция (индуцирование мутаций для расширения генетического разнообразия растений) уже применяется в мире для создания засухоустойчивых и солеустойчивых сортов растений.

Такие подходы могут пригодиться для восстановления пойменных лугов и солонцов, подвергающихся климатическому стрессу. Селекция также важна при разведении редких пород животных: например, при размножении в неволе стараются избегать инбридинга, подбирая пары из разных генетических линий.

Современные агротехнологии (системы полива, теплицы, гидропоника) могут быть использованы для массового выращивания молодых растений или кормовых организмов (например, личинок насекомых для кормления выпускамых в природу птиц) в рамках восстановительных программ. Подводя итог, селекция и агротехнологии – это инструменты, позволяющие подготовить «биологический материал» (семена, саженцы, молодняк животных) наилучшего качества для реинтродукции и восстановления экосистем.

Искусственное разведение и размножение.

Один из краеугольных методов восстановления редких видов – ex situ сохранение, то есть разведение в искусственных условиях с последующим выпуском на волю. В Самарской области это может включать несколько направлений: разведение редких рыб, птиц, млекопитающих. Уже сейчас осуществляются масштабные программы искусственного воспроизводства ценных видов рыб Волги.

Так, только в 2022 году в Волгу и ее притоки было выпущено около 25,6 млн мальков осетровых видов – русского осетра, белуги, севрюги, стерляди и др., выращенных на рыбоводных заводах. Эти компенсационные выпуски (финансируемые, в том числе, за счет предприятий, наносящих ущерб водным биоресурсам) призваны восстановить популяции осетровых, резко сократившиеся из-за зарегулирования реки и браконьерства. Аналогично, в регионе могут создаваться питомники для разведения редких наземных животных.

Например, для степной зоны перспективно искусственное разведение дрофы и стрепета – крупные степные птицы, численность которых крайне мала. Опыт таких работ есть в заповедниках Саратовской и Астраханской областей, где дроф разводят с последующим выпуском. В зоопарках и специальных питомниках могут разводиться хищные птицы (орланы, соколы) для усиления дикой популяции. Искусственное разведение амфибий и насекомых применяется реже, но в случае критически угрожаемых видов (например, редких бабочек-эндемиков) возможно инкубация яиц и выпуск молодых особей на восстановленные биотопы.

Важный аспект – минимизация одомашнивания: при выращивании животных для выпуска ограничивают контакт с человеком, приучают к естественному корму и условиям обитания. Хороший пример – программа восстановления амурского тигра в местах, где он исчез: тигрят-сирот выращивали в больших вольерах без лишнего контакта с людьми и учили самостоятельно охотиться на живую добычу. В результате несколько таких тигров успешно вернулись в дикую природу, занимаясь обычной охотой и избегая конфликтов с человеком.

Подобные подходы могут быть применены и для других видов (например, рыси, выдры), если возникнет необходимость подселения их в угасающие локальные популяции.

Интродукция и репопуляция. Термины интродукция и репопуляция обозначают выпуск животных или высадку растений в природу, но с некоторым различием: репопуляция (реинтродукция) – возвращение вида в места исторического обитания, где он исчез, а интродукция – вселение вида вне его исходного ареала.

Стратегия восстановления в Самарской области будет делать упор именно на реинтродукцию аборигенных видов, поскольку неконтролируемая интродукция чужеродных организмов ранее нередко приводила к экологическим проблемам (пример – акклиматизация американской норки, вытеснившей местную европейскую норку).

В регионе имеются возможности для репопуляции ряда ранее исчезнувших видов. Например, в степях южной части области исторически обитал сайгак – степная антилопа, полностью исчезнувшая из Поволжья в ХХ веке. В перспективе, при налаживании охраны степных резерватов, возможна реинтродукция сайгака из Казахстана или Калмыкии.

Подобным образом обсуждается проект восстановления популяции лошади Пржевальского в Оренбургских степях – в соседнем Оренбуржье с 2016 г. действуют выпусковые вольеры, и уже создан табун из десятков особей, освоившийся в дикой природе. Этот успешный опыт ревайлдинга степи мог бы быть расширен и на подходящие участки степной зоны Самарской области при наличии достаточной кормовой базы и защиты от браконьеров.

В лесных экосистемах репопуляция может касаться таких видов, как зубр (европейский бизон) – в прошлом обитал в лесостепи, а ныне восстанавливается в ряде регионов России. При условии создания крупного заказника зубров можно завезти из питомников (например, Приокско-Террасного заповедника) для формирования свободноживущего стада. Для водных экосистем репопуляция включает выпуск молоди ценных рыб (что уже делается), переселение бобров в подходящие пойменные озера, восстановление колоний выдры и русского выхухоля (редкого млекопитающего – эндемика русских рек).

Во всех случаях важно параллельно устранять причины исчезновения вида: если среда обитания изменилась или сохранился фактор угрозы, то выпуск обречен на провал. Известно, что многие проекты реинтродукции в мире терпели неудачу, когда животных возвращали туда, где климат или экосистема уже не подходят для их выживания, либо где их сразу уничтожали хищники или браконьеры. Поэтому репопуляция должна сопровождаться восстановлением среды (см. следующий раздел) и контролем угроз (например, регулирование численности бродячих собак и косули перед выпуском сайгаков).

При грамотном подходе интродукция/реинтродукция дает синергетический эффект – возвращенные ключевые виды могут сами восстанавливать экосистему. Классический пример – возвращение волков в Йеллоустоун привело к регуляции численности оленей, что позволило лесам возобновиться, стабилизировало русла рек и увеличило биоразнообразие.

В Самарской области хищники (волк, рысь) присутствуют, но можно рассмотреть выпуск, например, степного орла или балобана (сокола), которые сократились – их возвращение помогло бы сдерживать численность грызунов-вредителей на полях. Таким образом, интродукция и репопуляция – финальный этап восстановления видов, который должен проводиться научно обоснованно, после подготовки необходимых условий, и являться частью комплексной программы.

3. Механизмы реализации и этапы восстановления экосистем

Комплексный подход. Восстановление природных экосистем – многоэтапный и многоаспектный процесс, требующий последовательного выполнения взаимосвязанных мер. Стратегия предусматривает комплексный подход, когда мероприятия по восстановлению видов, сред обитания и снижению негативных факторов осуществляются параллельно и скоординировано.

Это означает, что нельзя, например, успешно вернуть редкий вид в дикую природу, не обеспечив ему должной охраны и кормовой базы, и наоборот – восстановление леса теряет смысл, если в нем не будут обитать типичные для него животные. Поэтому механизмы реализации программы строятся на принципе взаимодополнения мер.

Этапы реализации. Планируется поэтапное внедрение стратегии в течение десятилетия (2025–2035 гг.), условно в три фазы (подобно тому, как структурирована федеральная Стратегия сохранения редких видов до 2030 г.).

• Первый этап (ближайшие годы, 2025–2027). На подготовительном этапе основные усилия будут сосредоточены на создании условий: совершенствование нормативно-правовой базы (региональные законы о защите зеленых насаждений, о создании новых ООПТ, о реинтродукции редких видов), разработка детального плана действий и научное обоснование каждой меры. В этот период важно восстановить потенциал прикладной науки – привлечь профильные институты, университеты и экспертов для исследований и планирования. Также формируются необходимые инфраструктуры: расширение питомников, организационное укрепление природоохранных структур (например, увеличение штата инспекторов). Одновременно начнется сбор исходных данных: инвентаризация мест обитания, учет численности редких видов, выявление деградированных территорий, требующих восстановления.
• Второй этап (2028–2031). Этап активной реализации. На основе подготовленных проектов и накопленных данных запускаются конкретные программы восстановления: посадка лесов, биотехнические работы в степях, запуск питомниковых программ размножения и первые выпуски животных. Также продолжится создание новых ООПТ и охранных зон. Предусматривается реализация ряда целевых подпрограмм, например: программа восстановления популяции степной фауны (грызуны, насекомые и птицы степей), программа «Чистые реки» (реставрация малых рек и озер, биологическая мелиорация водоемов), программа восстановления редких растений (реинтродукция исчезнувших видов на охраняемых участках). На этом этапе важно наладить межсекторное взаимодействие – например, аграрный сектор вовлекается в проект создания лесополос и защитных лугов, промышленность – в проекты очистки территорий и компенсационные посадки. Параллельно внедряется система мониторинга: строятся индикаторы успешности (показатели прироста популяций, площади восстановленных экосистем и т.д.) и проводится ежегодная оценка прогресса. Возможны корректировки стратегии по результатам мониторинга (адаптивное управление).
• Третий этап (2032–2035). Этап закрепления достигнутых результатов и их интеграции в долгосрочную практику. Предполагается, что к этому времени сформируется работающая экологическая инфраструктура – сеть ООПТ, питомники, центр мониторинга, кадровый состав. Основные мероприятия продолжатся, но акцент сместится на обеспечение устойчивости: поддержание популяций на целевом уровне, предотвращение новых угроз, интеграция восстановленных экосистем в экономику региона (через экотуризм, экологические услуги). Проводится всесторонняя оценка эффективности стратегии: сравнение состояния биоразнообразия с базовым уровнем 2025 г., анализ успехов (и неудач) отдельных проектов. На основе этого возможна разработка обновленной программы на следующий период (после 2035 г.) с учетом новых вызовов.

Межведомственное управление. Реализация стратегии потребует четкого механизма управления. Планируется создать координационный совет при правительстве области с участием профильных министерств (природных ресурсов, сельского хозяйства, образования и науки), муниципальных властей, научных организаций и общественных экологических объединений.

Такой совет будет согласовывать планы, распределять ресурсы, контролировать выполнение этапов. Кроме того, на оперативном уровне различные компоненты программы будут курироваться специализированными рабочими группами (например, группа по лесовосстановлению, группа по фауне и т.д.). Важен и общественный контроль – прозрачность реализации (публикация ежегодных отчетов, общественные слушания по ключевым решениям). Использование цифровых инструментов (ГИС-мониторинг, онлайн-платформы учета наблюдений добровольцев) повысит управляемость процесса.

Правовое обеспечение. Для успешной реализации потребуется обновление правовых актов: возможно принятие областной целевой программы «Восстановление природного комплекса Самарской области 2025–2035» с утверждением финансирования и мероприятий.

Также понадобятся нормативные документы по отдельным направлениям – например, порядок реинтродукции животных (с учетом требований этики и безопасности), регламент компенсационных высадок леса при строительстве, стимулирующие меры для землепользователей, внедряющих природосберегающие практики.

Уже сейчас федеральные «Основы государственной политики в области экологического развития до 2030 г.» и Стратегия сохранения редких видов до 2030 г. дают рамки для таких мер, региону предстоит конкретизировать их под свои условия.

4. Взаимосвязь между различными типами экосистем

Экосистемы региона – леса, степи, водоемы – не существуют изолированно; между ними существуют важные экологические связи, и восстановление должно учитывать эти связи.

Лес и вода:

Леса играют ключевую роль в поддержании водного баланса. Древесная растительность удерживает снег и дождевую влагу, медленно передавая воду в почву и подпитывая грунтовые воды и реки. При исчезновении лесов усиливается эрозия почв, грунтовые воды понижаются, реки мелеют. Таким образом, восстановление лесов на водосборных территориях – необходимое условие оздоровления рек и озер. Например, высадка лесополос вдоль берегов предохраняет малые реки от заиления, снижает сток загрязнений и создает благоприятные условия для водной биоты.

Степь и лес:

В лесостепной зоне Самарской области лесные массивы чередуются со степными участками. Эти экосистемы тоже взаимозависимы: лесополосы могут служить убежищем для животных, кормящихся на открытых пространствах (птицы, насекомоядные млекопитающие), а степные поляны в лесу обеспечивают кормовую базу (например, травоядные выходят на опушки пастись). При восстановлении степей важно предусмотреть сохранение лесных колков и посадок – они повышают мозаичность среды и обогащают биоразнообразие.

В то же время, следует контролировать нежелательное зарастание степей лесом там, где ценен открытый ландшафт (например, чрезмерное распространение кустарников может вытеснить степную флору). Оптимально поддерживать естественную мозаику лесостепи. Водно-болотные угодья: Болота, поймы и озера – связующее звено между сушей и водой. Они служат естественными фильтрами, очищающими воду, и дают убежище множеству видов (земноводные, водоплавающие птицы, водные растения).

Осушение болот приводит к снижению влажности климата и деградации прилегающих лесов и лугов. Поэтому при восстановлении водных экосистем (например, стариц Волги) надо возрождать и болота – создавать гидрологический режим, препятствующий их высыханию. Восстановление пойменных лугов вокруг рек обеспечивает улучшение качества воды (луга задерживают сток, связывают питательные вещества) и одновременно создаёт кормовые угодья для наземных животных.

Таким образом, программа восстановления выстроена по принципу ландшафтного подхода – учитывается вся экосистема целиком, а не отдельные ее компоненты. Например, возвращая редкого зверя, нужно позаботиться о восстановлении его корма и убежищ; восстанавливая лес, помнить о водной сети.

Одной из идей является создание экологической сети (эконет) в пределах области – системы взаимосвязанных ООПТ и природных территорий, соединенных экологическими коридорами. Это позволит видам мигрировать между разными биотопами (лес – река – степь) и поддержит целостность экосистем на ландшафтном уровне.

Связь между экосистемами проявляется и на уровне климатического влияния: леса и водоемы смягчают климат, обеспечивая более влажные и прохладные условия для прилегающих степей (что важно в условиях потепления), а степи, в свою очередь, служат буфером при распространении лесных пожаров. Учитывая все эти факторы, стратегия предусматривает интегрированное восстановление: например, проект по лесовосстановлению вдоль рек одновременно рассматривается как мера по улучшению водных экосистем; восстановление степи включает регулирование режимов выпаса в прилегающих лесных насаждениях и т.д. Такой системный подход обеспечит максимальный положительный эффект и устойчивость результатов.

5. Конкретные шаги по восстановлению (примеры)

Для наглядности приведем перечень конкретных мероприятий, которые планируется осуществлять в рамках стратегии восстановления:

• Лесовосстановление и посадка деревьев. В период до 2035 года планируется восстановить утраченные лесные площади, особенно в прибрежных зонах и оврагах. Будут высажены миллионы саженцев аборигенных пород: дуб черешчатый, клен, сосна обыкновенная, липа, ива и др. Особый акцент на буферные лесные полосы вдоль рек и вокруг озер, чтобы защитить водные объекты от загрязнения и испарения. В степной зоне возобновят практику лесных полос (как в советском проекте преобразования природы), чтобы снизить ветровую эрозию и создать убежища для диких животных. Эти работы будут вестись как силами лесничеств, так и с привлечением волонтеров (ежегодные акции «Посади свое дерево»). Используются современные методы: дронное рассевание семян на труднодоступных площадках, применение гидрогеля для повышения приживаемости саженцев, контроль качества посадок с помощью GPS.
• Восстановление редких растений. В сотрудничестве с ботаническими садами начата программа размножения исчезающих видов флоры Самарской области. Например, такие краснокнижные виды как тюльпан Биберштейна, ковыль перистый, тимьян талиев – размножаются семенами и рассадой в контролируемых условиях, после чего высаживаются в подходящие места (на территории ООПТ). Уже к 2030 году планируется создать устойчивые популяции не менее 10 видов редких растений на охраняемых участках, где они раньше исчезли. Также предусматривается обогащение восстановленных лесов и лугов местной флорой: высадка кувшинок и кубышек в очищенные озера, расселение водных растений (рогоза, тростник) в восстановленные болотца, посев луговых цветов на рекультивированных землях. Эти шаги повышают видовое разнообразие и обеспечивают кормовую базу для насекомых-опылителей.
• Выпуск редких животных. После подготовки условий начнется реинтродукция отдельных видов. Например, планируется организовать выпуск степной фауны: нескольких десятков особей суслика (из питомников или из густонаселенных колоний в соседних регионах) на территории восстанавливаемого степного заказника, чтобы вернуть роль этого вида как ключевого роющего травоядного. Также, при успешном разведении, возможен выпуск в природу молодых дроф и стрепетов – сначала в вольеры на территории степного заповедного участка для адаптации, а затем на волю. Что касается лесных видов, рассматривается подселение выдр к восстановленным речным экосистемам. Например, после улучшения качества воды и рыбных запасов в малых реках можно выпустить несколько пар выдр, выращенных в центре реабилитации, для восстановления локальной популяции этого хищника. В национальном парке «Самарская Лука» может быть реализован проект репатриации рыси: если мониторинг покажет нехватку этого хищника, завезти 2-3 особи из соседних регионов (например, из Татарстана) и выпустить в глубине парка, предварительно держа во временном вольере. Все выпуски будут проводиться под контролем ученых и инспекторов, с оборудованием животных GPS-ошейниками для отслеживания их перемещений и выживания.
• Рекультивация и биотехнические мероприятия. Стратегия включает восстановление техногенно нарушенных земель: заброшенные карьеры, отвалы промышленных предприятий, замусоренные овраги. Проводится рекультивация – выравнивание рельефа, завоз плодородного грунта, посадка трав и деревьев. Одновременно осуществляются биотехнические меры – установка скворечников и искусственных гнездовий для птиц в новых лесопосадках, обустройство поилок и солонцов для диких животных в степных заказниках (особенно в засушливые периоды). В водоемах, где восстанавливается рыбное поголовье, создаются нерестовые гнезда (например, укладка хвороста для нереста щуки, установка искусственных субстратов для откладки икры осетровых). На озерах и прудах, где планируется увеличение водоплавающих птиц, будут строиться плавающие островки-гнездовья, чтобы утки и кулики могли успешно гнездиться, защищенные от хищников. Также проводится контроль чужеродных видов: удаление борщевика Сосновского и других инвазивных растений на природных территориях, отлов одичавших собак и регулирование численности лис в местах выпуска зайцев и птиц, установка электропастухов вокруг участков, подверженных выпасу, чтобы предотвратить вытравление растительности. Эти практические шаги дополняют основные проекты и повышают шансы на успех восстановления.
• Ограничение доступа и охрана. На ключевых восстанавливаемых участках могут вводиться временные ограничения хозяйственной деятельности. Например, мораторий на охоту в определенных угодьях, пока там не восстановится популяция фазана или зайца. Или запрет на выпас скота на степном участке, где проведен посев ковылей, на период 5 лет, чтобы дать степи окрепнуть. Для соблюдения таких ограничений усиливается охрана: увеличено число инспекторов, используются фотоловушки и беспилотники для патрулирования (особенно в обширных степных районах). Создание охранных зон вокруг ООПТ (что уже предусмотрено – к 2030 г. защитные зоны для 215 памятников природы области) обеспечивает буфер от внешних воздействий. Эти меры “с охранной стороны” идут рука об руку с собственно восстановительными, позволяя последним дать результат.

Приведенные шаги представляют собой лишь часть намечаемых действий. Они иллюстрируют, что стратегия не ограничивается декларациями, а опирается на конкретный инструментарий – посадить, выпустить, очистить, оградить. Благодаря совокупности таких усилий к 2035 году ожидается значительное обогащение природного фонда области.

6. Оценка реалистичности плана

Столь амбициозная программа требует критической оценки ее реалистичности. Восстановление экосистем – сложный процесс, и не все задуманные меры могут быть выполнены в полном объеме или привести к ожидаемым результатам за отведенное время. Анализ рисков и ограничений показывает следующие моменты:

С одной стороны, план опирается на проверенные методы и уже имеющийся опыт. Многие мероприятия (лесопосадки, рыбоводство, создание заказников) успешно осуществлялись в регионе и России ранее, просто теперь они будут масштабированы и скоординированы. Научные основы восстановления хорошо изучены: известно, какие древесные породы лучше приживаются, какие виды нуждаются в первоочередной защите и т.д.

Национальные цели и программы (например, Стратегия сохранения редких видов до 2030 г.) задают ориентиры, совпадающие с целями региона. Кроме того, у области есть кадровый потенциал – функционируют научные институты, университеты (Самарский университет, Самарский НИИ сельского хозяйства), подготовлены экологи и биологи.

Финансово программа может опираться на федеральный проект «Сохранение биологического разнообразия» в рамках нацпроекта «Экология». Все это говорит о реальной возможности развернуть заявленные мероприятия.

С другой стороны, существуют серьезные вызовы. Во-первых, объем необходимых работ очень велик: восстановление экосистем – это десятки тысяч гектаров, сотни видов, что потребует постоянных усилий и значительных средств. Есть риск недофинансирования или перенапряжения бюджета, особенно если экономическая ситуация ухудшится.

Во-вторых, природа не всегда предсказуема – часть попыток реинтродукции может не удаться (например, выпущенные животные могут погибнуть или мигрировать за пределы области). Статистика показывает, что успех переселения видов достигается лишь в ~50% проектов, что требует готовности к возможным неудачам и коррекции действий. В-третьих, социальные факторы: будет ли местное население поддерживать ограничения (например, запрет охоты или ограничения выпаса)?

Без поддержки жителей внедрение некоторых мер может столкнуться с саботажем. Необходимо провести большую разъяснительную работу, предусмотреть компенсации или альтернативы людям, чьи интересы затрагиваются (охотникам – развитие фототуризма, скотоводам – новые пастбища и т.д.). В-четвертых, сама длительность горизонта: до 2035 года более 10 лет, за это время могут смениться приоритеты, руководство, появиться новые обстоятельства. Например, усиление изменения климата или новые промышленные проекты в регионе могут внести коррективы.

Несмотря на риски, план представляется в целом реалистичным при условии поэтапного выполнения и адаптивного управления. Он не предполагает фантастических технологий (клоны мамонтов упоминаются лишь в теории), а базируется на вполне осуществимых шагах. Многие страны и регионы реализуют аналогичные проекты (десятилетние планы озеленения, реинтродукции зверей) и достигают успехов – значит, и у нас это выполнимо, если обеспечить организацию и ресурсы. Реалистичность повышается благодаря тому, что план гибкий: предусматривается мониторинг и возможность корректировки действий.

Например, если к 2030 году станет ясно, что какой-то метод неэффективен, его заменят другим. Также успех возможен при концентрации усилий на самых приоритетных направлениях – возможно, не все 100% задуманных задач будут решены к 2035 г., но критически важные (предотвращение исчезновения видов, сохранение лесов) должны быть достигнуты.

Важно, что есть понимание: без вмешательства деградация продолжится (см. следующий раздел), а значит, даже частичное выполнение плана лучше, чем бездействие. Таким образом, при сочетании научного подхода, достаточных инвестиций и общественной поддержки данный стратегический план вполне реален и способен принести ощутимые экологические результаты.

7. Прогноз при отсутствии вмешательства (деградация ресурсов)

Рассмотрение сценария «ничего не предпринимать» ясно показывает, почему активное восстановление необходимо. Если оставить ситуацию на самотек до 2035 года, природа Самарской области будет продолжать деградировать под воздействием существующих негативных тенденций. Вот вероятный прогноз ключевых последствий при отсутствии вмешательства:

• Ускорение потери биоразнообразия. Редкие и уязвимые виды, находящиеся сейчас на грани исчезновения в регионе, могут исчезнуть полностью. Например, степные виды – дрофа, стрепет, степная гадюка – исчезнут из фауны области вследствие отсутствия мер по сохранению местообитаний и борьбы с браконьерством. Часть популяций растений (эндемичные виды меловых склонов, орхидеи лесных опушек) исчезнет из-за распашки земель и вытаптывания. Общие цифры глобального вымирания угрожают и на локальном уровне – темпы утраты видов могут возрасти многократно. Это необратимо обеднит экосистемы и лишит нас части природного наследия.
• Дальнейшая деградация лесов. Без лесовосстановления площадь здоровых лесных массивов сократится. Вырубки (законные и незаконные) и пожары будут происходить быстрее, чем лес успевает восстанавливаться естественно. Ослабленные изменением климата леса подвергнутся нашествиям вредителей (например, короеда) – уже сейчас отмечается усыхание некоторых насаждений, а к 2035 г. это может принять массовый характер. В итоге снизится лесистость региона, почвы подвергнутся эрозии, снизится влагообеспеченность – негативный каскад затронет и смежные экосистемы.
• Обмеление и загрязнение водоемов. Без активных мер малые реки области (Самара, Сок, Большой Кинель и др.) будут мелеть и деградировать. Продолжится зарастание русел, занос их илом из-за отсутствия берегозащитной растительности. Пойменные озера могут пересыхать в засушливые годы. К 2035 году, по прогнозам, летние засухи и жара усилятся на +2,5–3,5 °C, а количество осадков сократится – без восстановления гидрологического режима многие малые водоемы могут практически исчезнуть. Кроме того, несанкционированные свалки и стоки продолжат ухудшать качество воды. Резко сократятся запасы рыбы: осетровые без подпитки заводов практически исчезнут, популяции речной рыбы (судак, сом) снизятся из-за браконьерства и ухудшения условий нереста. В итоге у населения возникнут проблемы с водоснабжением, пропадут места традиционной рыбалки, снизится рекреационная ценность рек.
• Опустынивание степей и почвенная деградация. Без регулирования землепользования степные участки продолжат испытывать перегрузки. Чрезмерный выпас и распашка без севооборота приведут к тому, что плодородный слой почвы истощится, ветровая эрозия будет выдувать чернозем (особенно учитывая учащение суховеев при потеплении климата). Площадь оврагов увеличится. Бывшие целинные степи, распаханные еще в середине ХХ века, так и не восстановят свой природный травостой – они могут превратиться в сорно-полынные сухие пустыри. В местах, где сейчас еще можно встретить редкие степные цветы, через 10–15 лет останется выжженная сухая растительность. Это чревато не только экологическим, но и экономическим ущербом (снижение продуктивности сельхозугодий).
• Утрата экосистемных услуг. Продолжающаяся деградация лишит местное население многих скрытых благ, которые обеспечивала природа. Например, сокращение лесов и водно-болотных угодий уменьшит естественную фильтрацию воды и защиту от наводнений – возрастет риск паводков весной и засух летом, что ударит по сельскому хозяйству. Сократившиеся опылители (пчелы, шмели, бабочки) приведут к снижению урожайности садовых и полевых культур. Исчезновение лесов ухудшит качество воздуха и микроклимат, повысится запыленность и температура в населенных пунктах. Прекращение рекреационного благоустройства приведет к тому, что жители потеряют возможность полноценно отдыхать на природе – берега рек станут небезопасны из-за мусора, клещей и т.п. В конечном счете качество жизни снизится.
• Эскалация экологических проблем. Если не предпринимать восстановительных мер, то сегодняшние локальные проблемы могут перерасти в масштабный экологический кризис регионального уровня. Например, обмеление Волги (усиливаемое общим изменением климата) способно затронуть экономику (судоходство, гидроэнергетику) и поставить вопрос о переселении части населения при критическом вододефиците. Утрата биоразнообразия может вывести из равновесия экосистемы – вспышки численности одних видов (грызунов, насекомых-вредителей) без хищников-природных врагов нанесут ущерб сельскому и лесному хозяйству. Грубо говоря, ничего не делание дорого обойдется: затраты на ликвидацию последствий (аварийные лесопосадки, очистку водохранилищ от цветения воды, борьбу с саранчой и т.п.) могут превысить затраты на упреждающее восстановление.

Резюмируя, сценарий бездействия – это сценарий дальнейшей потери природного капитала Самарской области, который привел бы к усилению негативных трендов и утрате тех ресурсов, что еще остаются. Данные мировой науки однозначны: темпы исчезновения видов сейчас в сотни раз выше естественных, а давление человека без компенсирующих мер приведет к коллапсу экосистемных функций.

Поэтому откладывать активные действия недопустимо – цена будет слишком высока. Стратегия восстановления, даже если она сложна и затратна, – необходимый ответ, позволяющий избежать наиболее пессимистичного сценария.

8. Необходимые ресурсы: финансовые, кадровые, научные, организационные

Для успешной реализации стратегии требуются значительные ресурсы разных типов. Ниже перечислены основные компоненты ресурсного обеспечения и оценки потребностей:

Финансовые ресурсы. Масштаб восстановления природного фонда предполагает существенные вложения. Финансирование будет осуществляться из нескольких источников: федеральный бюджет (в рамках государственных программ охраны окружающей среды), региональный бюджет, местные бюджеты, а также внебюджетные источники – средства бизнеса, гранты, инвестпроекты, механизмы государственно-частного партнёрства.

В частности, на федеральном уровне до 2024 года действует нацпроект «Экология», вероятно его продление или новая программа до 2030 г., в которых предусмотрены субсидии регионам на лесовосстановление, сохранение озера Байкал, Волги и биоразнообразия. Самарская область должна привлечь свою долю этих средств. Региональный бюджет потребуется для софинансирования проектов – например, создание новых ООПТ, содержание штатных сотрудников, экологическое просвещение. Необходимо закладывать ежегодно в бюджет статьи расходов на мероприятия стратегии (лесопосадки, поддержка питомников, мониторинг).

Кроме того, привлекаются средства предприятий: в рамках компенсационных мер компании обязаны финансировать восполнение ущерба природе (как пример – заводы нефтехимии платят за выпуск мальков осетра). Можно развивать целевые экологические фонды, куда бизнес вкладывает деньги на конкретные проекты (механизм добровольной компенсации углеродного следа через посадку леса, спонсорство заповедника и т.д.). Международные гранты (через ВЭБ РФ, фонды типа WWF, гранты Минприроды) также могут частично финансировать исследования и пилотные проекты.

Предварительные расчеты показывают, что на полное выполнение всех мер потребуется значительная сумма; однако она разбивается на годы и при участии разных источников становится подъемной. Например, лесовосстановление 5 тыс. га в год при стоимости ~50 тыс. руб/га обойдется в 250 млн руб/год – эти средства сопоставимы с выделяемыми по нацпроекту «Экология». Главное – обеспечить гарантированное и целевое поступление денег.

Также важно финансовое планирование: сначала инвестиции в инфраструктуру (питомники, техника), потом относительное снижение затрат по мере перехода к поддержанию. В целом, сочетание бюджетного и внебюджетного финансирования, включая госчастное партнерство, позволяет рассчитывать на ресурсное наполнение программы.

Кадровые и организационные ресурсы. Необходимо достаточное количество квалифицированных специалистов для выполнения работ. Программа потребует: лесоводов и рабочих для посадки и ухода за лесом, гидрологов и инженеров для водных объектов, зоологов и ветеринаров для работы с животными, егерей и инспекторов для охраны территорий, научных сотрудников для мониторинга, а также управленцев проекта.

Уже на первом этапе нужно увеличить штат природоохранных учреждений. Например, нанять дополнительных инспекторов для новых ООПТ (ориентировочно +50 человек), укомплектовать штат в областном Минприроды специалистами по экопросвещению и мониторингу. К реализации мероприятий следует привлекать сотрудников существующих организаций: лесничеств, охотнадзора, рыбоохраны – возможно, потребуется их переобучение под задачи восстановления. Не менее важно сотрудничество с научным сообществом: задействовать экспертов из Самарского университета, Института экологии Волжского бассейна РАН (расположен в Тольятти), ВолГАУ (аграрного университета) и других.

Эти ученые помогут разрабатывать планы и оценивать эффективность, нужно предусмотреть финансирование научно-исследовательских работ по тематике стратегии. Волонтёры и общественность – еще один ресурс: экологически активные граждане могут участвовать в посадках, уборке мусора, наблюдении за природой (гражданская наука). Для этого понадобится организационная поддержка (координация акций, обеспечение инвентарем).

Вовлечение населения не только снижает издержки, но и повышает эффективность (местные жители знают территорию, мотивированы сохранить природу вокруг). Организационно потребуется создать управления проектами (как упомянуто – координационный совет, рабочие группы). Возможно, стоит учредить специальное учреждение – например, Центр восстановления природных экосистем, который будет оператором многих проектов (объединит питомники, лаборатории мониторинга и т.д.). Такой центр мог бы быть филиалом федерального учреждения или новым ГАУ при Минприроды региона. Он станет точкой концентрации компетенций и ответственности.

Научно-техническое обеспечение. Ресурсным фундаментом являются данные и технологии. Для этого необходимо оснастить природоохранные структуры современной техникой: квадрокоптерами для аэрообзора лесов и степей, автоматическими метеостанциями и датчиками (для отслеживания микроклимата, влаги), фотоловушками, лабораторным оборудованием (например, ДНК-лаборатория для мониторинга генетического разнообразия, мобильные экспресс-лаборатории для анализа воды и почвы).

Пример – использование технологий ДНК-шлюза (eDNA): когда из проб воды можно выявлять присутствие редких видов рыб или земноводных по ДНК. Такие методики позволяют отслеживать невидимых иначе обитателей. Также понадобится техника для работ: тракторы с навесным оборудованием для почвообработки при лесопосадках, пожарные модули (чтобы защищать молодые леса от огня), транспорт для перевозки животных на выпуск.

Важно и информационное обеспечение: создание базы данных по биоразнообразию области, ГИС-системы, где отмечены все места проведения мероприятий, результаты наблюдений, угрозы. Современные IT-решения (спутниковые снимки, приложения для волонтеров) помогут эффективно использовать ресурсы, направляя их туда, где наибольший эффект. Научное сопровождение должно вестись постоянно: часть средств заложена на исследовательские гранты (например, изучение экологии реинтродуцированного вида, моделирование влияния климата).

Интеллектуальный ресурс – один из ключевых, без знаний и технологий в наше время масштабные природоохранные проекты не обходятся.

Материальные ресурсы и инфраструктура. К ресурсам можно отнести и наличие площадей и материалов. Для разведения растений нужны питомники – уже есть несколько лесных питомников в области, их надо модернизировать и, возможно, расширить (построить новые теплицы, семенохранилища).

Для разведения животных – в Самаре есть зоопарк, но целесообразно создать отдельный центр размножения редких видов на базе одного из заказников (с вольерами, кормовой базой). Для хранения техники и материалов – потребуются склады, опорные пункты в районах.

Нужно запастись и непосредственно материалами: семенами (закупить или заготовить тонны семян лесных деревьев), саженцами (вырастить миллионы штук), строительными материалами для гидротехнических работ (например, деревянные сваи, камень для укрепления берегов). Частично материалы можно получить в ходе работ (скажем, выкапывая пруды, получать грунт для рекультивации карьеров). Энергетические ресурсы – топливо для техники, электроэнергия для насосов при орошении посадок – тоже надо учитывать в смете.

Подытоживая, ресурсное обеспечение стратегии носит многоисточниковый характер. Все компоненты – деньги, люди, техника, знания – должны быть мобилизованы в нужном объеме. В официальной стратегии предусмотрено, что финансирование будет идти за счет бюджетов разных уровней и внебюджетных средств.

Успех потребует, чтобы финансирование оставалось приоритетным даже при изменении конъюнктуры, чтобы кадровый потенциал укреплялся (через образование, привлечение молодых специалистов), а научная поддержка была непрерывной. Важен механизм контроля за расходованием ресурсов – прозрачность, эффективность (например, конкурсный отбор исполнителей работ, независимый аудит экологических проектов). Только при достаточных и целенаправленно использованных ресурсах амбициозные цели восстановления могут быть достигнуты.

9. Влияние изменения климата на стратегию восстановления

Изменение климата – один из решающих факторов, влияющих как на состояние экосистем, так и на эффективность мер по их восстановлению. Для Самарской области, расположенной в зоне, подверженной континентальному климату, прогнозируемые изменения особенно значимы.

По оценкам специалистов, к середине XXI века летняя средняя температура здесь повысится на 2,5–3,5 °C, при этом осадков летом станет на 5–15% меньше (то есть ожидаются более жаркие и сухие лета), а зимы станут мягче на 3–5 °C и влажнее на 10–30% (больше снегопадов). Эти изменения уже начинают проявляться: фиксируются более частые засухи, сильные колебания уровня воды в реках, смещение периодов сезонных явлений (позднее замерзание Волги, раннее таяние снегов). Стратегия восстановления должна быть адаптирована к этим климатическим трендам, иначе ее мероприятия могут быть частично нивелированы новыми условиями.

Учет климатических рисков. Во-первых, при выборе видов для восстановления и репопуляции нужно учитывать их климатическую устойчивость. Например, возможно, имеет смысл акцентировать лесовосстановление на более засухоустойчивых породах (дуб, сосна, берек) вместо влаголюбивых елей. Или подбирать сорта деревьев из южных популяций, уже адаптированных к жаре.

Для травянистых растений – включать в посев больше видов, переносящих аридные условия (полынь, ковыль, луговые злаки с глубокими корнями). Также, может потребоваться миграция ареалов: виды, ранее бывшие южнее, могут найти подходящие условия в Самарской области по мере потепления. Например, уже сейчас в регионе приживаются более теплолюбивые растения (случаи произрастания винограда, появления новых насекомых). Стратегия должна быть гибкой: возможно, чтобы сохранить экосистемные функции, придется допускать естественное продвижение южных видов или даже помогать им колонизировать новые места (контролируемая миграция).

Изменение режимов водных объектов.

Климатические изменения радикально влияют на гидрологию: в жаркое лето пересыхают малые реки, а мягкая зима с дождями может провоцировать зимние паводки. Это означает, что при восстановлении водных экосистем нужно закладывать большую вариативность режимов. Например, создавать водохранилища-накопители или пруды, которые летом подпитывали бы малые реки, поддерживая минимальный сток. В проектах по восстановлению болот можно предусмотреть регулирующие сооружения (шлюзы, плотины), чтобы удерживать больше воды весной и медленнее ее отпускать летом.

При посадке прибрежных лесов – выбирать места чуть ниже по склонам, которые будут увлажняться даже при понижении уровня грунтовых вод. Биоразнообразие как адаптация: разнообразные экосистемы более устойчивы к экстремумам погоды. Поэтому восстановление экосистем само по себе – мера адаптации к климату. Надо стремиться увеличивать разнообразие видов в посадках (смешанные леса из нескольких пород лучше переносят стресс, чем монокультура), разноконтурность ландшафта (чередование леса, луга, водоема смягчает климат локально). Это заложено в принципах стратегии.

Борьба с опустыниванием и пожарами. Более жаркий климат грозит опустыниванием степных территорий и повышением риска природных пожаров. Поэтому стратегия должна включать меры против этих угроз. В степях – восстанавливать травы с мощной корневой системой, которые удерживают почву, создавать полезащитные полосы, возможно, вводить ограниченное орошение (например, в особенно засушливые годы – подвоз воды для сохранения небольших особо ценных участков).

Для предотвращения пожаров – предусмотреть системы раннего обнаружения и тушения в лесах (башни наблюдения, камеры, патрули). Новые посадки нужно разбивать просеками, делать минерализованные полосы. Там, где климат делает леса более пожароопасными, стоит отдавать предпочтение породам, менее подверженным горению (лиственные вместо хвойных на границах, введение влаголюбивых кустарников в подлесок). Также помочь могут направляемые палы в степи ранней весной под контролем – чтобы предотвратить неконтролируемые летние пожары.

Изменение ареалов вредителей и болезней. Потепление расширяет ареал южных вредителей (насекомых, возбудителей болезней растений) на север. Это уже видно в других регионах: вспышки шелкопряда, короеда, сибирского шелкопряда происходят там, где раньше климат мешал им размножаться. В Самарской области нужно быть готовым к таким вызовам.

Стратегия восстановления должна предусматривать мониторинг и быстроту реакции на фитосанитарные угрозы: при появлении признаков массового размножения вредителя – применять санитарные рубки, биологические методы борьбы (например, расселение муравьев-хищников, использование вирусных препаратов вместо пестицидов). Для водных экосистем – следить за цветением воды, распространением инвазивных видов (теплолюбивый ротан, например). Генетическое разнообразие – залог устойчивости к болезням, поэтому, как отмечалось, желательно высаживать генетически разнообразный посадочный материал, избегать моноклонов.

Синергия с мерами по снижению изменения климата. Важно отметить, что восстановление экосистем не только страдает от изменения климата, но и само является вкладом в его смягчение. Посадки леса и восстановление болот способствуют поглощению углекислого газа – леса и болота являются углеродными поглотителями, что помогает сдерживать глобальное потепление.

За десятилетие восстановленные леса области могут аккумулировать сотни тысяч тонн CO₂, что весьма существенно. Это открывает возможности привлечения углеродных кредитов и «зеленых» инвестиций, которые, как ресурс, могут финансировать часть мероприятий (например, через механизм торговли квотами или климатических проектов). Таким образом, стратегия восстановления и стратегия климатической адаптации должны идти рука об руку. Если климат будет меняться медленнее благодаря глобальным усилиям, наши локальные экосистемы выиграют.

Подводя итог, изменение климата – фактор, который не может быть проигнорирован. Он учтен в выборе приоритетов (фокус на водных ресурсах и лесах как наиболее уязвимых и важных звеньях), в методах (засухоустойчивые виды, смешанные посадки) и в долгосрочном планировании (создание запасов прочности у экосистем).

Успех восстановления во многом будет измеряться тем, насколько наши экосистемы смогут адаптироваться к новому климату и сохранить свои функции. Стратегия делает акцент на повышении этой адаптивности. Без таких мер изменение климата может свести на нет многие усилия – например, если посадить лес, а он выгорит в первых же засушливых год. Поэтому все решения принимаются с оглядкой на будущее: выбирается то, что будет устойчиво в условиях 2030-х годов и далее. Такая дальновидность – существенная часть стратегии.

10. Меры по гармонизации жизни человека и природы

Восстановление природы не должно происходить в отрыве от нужд общества – напротив, успех возможен лишь при достижении гармоничного сосуществования человека и окружающей среды. Поэтому стратегия включает широкий спектр мер, призванных гармонизировать жизнь человека и природы, интегрировать охрану природы в социально-экономический контекст региона.

Экологическое просвещение и участие населения. Одной из центральных мер является воспитание у граждан бережного отношения к природе и вовлечение их в практические природоохранные действия. Планируется реализовать постоянную программу эколого-просветительской работы: в школах и вузах вводятся спецкурсы и практикумы по местной экологии, организуются конкурсы, походы и волонтерские лагеря на природных территориях. Будут поддерживаться общественные экологические организации, такие как школьные лесничества, клубы юных натуралистов, волонтерские движения “Очистим берег”, “Посади дерево” и др.

Через средства массовой информации и соцсети проводится пропаганда ценностей сохранения природы, разъяснение целей стратегии. Очень важно донести до каждого жителя, что природа – не абуза для экономики, а основа благополучия: чистый воздух, вода, красота ландшафтов – все это составляет качество жизни. Формирование ответственного отношения граждан к природным комплексам и создание условий для их участия в решениях – официально закрепленная задача стратегии. Конкретно это означает, что жители могут, например, входить в общественные советы ООПТ, обсуждать проекты на слушаниях, инициировать локальные природоохранные акции. Гармония достигается тогда, когда люди чувствуют природу частью своей среды, а не внешней «зоной отчуждения».

Экологический туризм и рекреация. Чтобы человек и природа взаимодействовали позитивно, необходимо развитие экотуризма – организованного, регулируемого отдыха на природе, который не вредит экосистемам и приносит пользу людям. В Самарской области уже есть популярные природные объекты (Жигулевские горы, национальный парк), и стратегия предусматривает дальнейшее развитие экологической туристической инфраструктуры.

Будут оборудованы экологические тропы, смотровые площадки, визит-центры с информацией о местной природе. Например, можно создать новые маршруты в степных заказниках, позволяющие наблюдать птиц или цветение степи, при этом ограничивая передвижение туристов строго определенными тропами (чтобы не вытаптывать всю территорию). Развитие экотуризма дает двойной эффект: с одной стороны, человек получает возможность ценить природу (увидеть красоту, узнать о редких видах), с другой – формируется экономическая ценность сохраненных экосистем (рабочие места гидов, поток туристов в регион). Важно именно экологическая направленность: малые группы, соблюдение правил (не шуметь, не сорить, не беспокоить животных). Возможно развитие и агротуризма с экологическим компонентом – чтобы городские жители могли увидеть устойчивые сельхозпрактики, прожить на эко-ферме, понять значение гармонии с землей.

Сталый характер хозяйственной деятельности. Гармонизация – это и про изменение подходов в традиционных отраслях хозяйства. В сельском хозяйстве поощряется органическое земледелие, уменьшение применения пестицидов и минеральных удобрений, переход на агротехнологии, щадящие почву (минимальная вспашка, почвопокровные культуры). Такие практики снижают нагрузку на экосистемы (меньше стоков в воду, сохранение почвенного биоразнообразия) и делают агросистемы более природоподобными.

В лесном хозяйстве – переход от сплошных рубок к выборочным, создание лесопарковых зон вокруг поселений, где лес выполняет рекреационную и защитную функцию. Промышленные предприятия должны работать над снижением выбросов и очисткой стоков, внедрением наилучших доступных технологий, чтобы минимизировать загрязнение окружающей среды. Снижение антропогенной нагрузки (см. раздел 13) напрямую связано с гармонизацией – чем менее разрушителен человек, тем проще достичь баланса.

Учет природы в территориальном планировании. Для долгосрочной гармонии необходимо встроить экологические приоритеты в схемы развития территорий. То есть при планировании новых дорог, жилых кварталов или заводов учитывать экологическую сеть: избегать прокладки инфраструктуры через ключевые экосистемы, предусматривать экодукты (переходы для животных через дороги), сохранять зеленые зоны. Городам области (Самара, Тольятти) рекомендуется развивать зеленую инфраструктуру: парки, городские леса, озеленение берегов рек Самарки и др.

Это улучшает городскую среду и служит убежищем части дикой природы (например, птицы и ежи прекрасно живут в городских парках). Концепция «город в лесу, лес в городе» – создать коридоры зелени, связывающие городскую и загородную природу. Тогда у горожан ежедневный контакт с природой, что воспитывает культуру и снижает стресс, а для природы – больше пространства и connectivity.

Компенсация ущерба человеку при охране природы.

Иногда охрана природы накладывает ограничения на деятельность людей (например, запрет охоты может лишать кого-то хобби или заработка). Чтобы гармонизировать отношения, вводятся меры компенсации и альтернатив. Например, развитие туризма для бывших охотников: переквалификация егерей в экскурсоводов, предоставление льготной возможности заниматься фотосъемкой животных вместо отстрела. Или компенсационные выплаты пчеловодам, если медведи (которых охраняют) разорили пасеки; тогда люди не будут нелегально убивать медведей, зная, что им возместят урон.

Еще направление – экосервис для местных сообществ: например, жители села могут быть наняты на сезонную работу по посадке леса или уборке территории заказника, получая доход. Тогда они видят, что заповедная территория – не просто запрет, но и источник работы. Идеал – вовлечь местные общины в управление природными территориями (модель, широко распространенная за рубежом: community-based conservation). Это планируется реализовать хотя бы частично: советы из жителей при заказниках, возможность для местных фермеров быть поставщиками продуктов для инфраструктуры экотуризма и т.п.

Культурный аспект и связь с историей. Природа – часть культурной идентичности региона (Жигулевские горы отражены в искусстве, Волга – «матушка река» в песнях). Стратегия предусматривает поддержку проектов, подчеркивающих эту связь: экомузеи, где показывают традиционное природопользование без ущерба экологии (например, музей волжского рыболовства, где рассказывают о устойчивых методах ловли; или этнографический парк, демонстрирующий, как предки жили в гармонии с природой – сбор трав, бортничество).

Через возрождение таких культурных элементов укрепляется уважение к природе. К гармонизации относится и сохранение ландшафтов, ценных не только экологически, но и эстетически – красивые виды, которые радуют глаз человека (панорамы Волги с утесов, цветущие луга и т.п.). Охрана природного и ландшафтного разнообразия создает среду, в которой человек испытывает позитивные эмоции, что важно для психического здоровья.

В целом, меры гармонизации направлены на то, чтобы ликвидировать противоречие «человек vs природа». Вместо этого предполагается, что человек – часть экосистемы и может быть партнером в ее восстановлении. Когда местные жители увидят реальные преимущества (чище вода, новые места отдыха, приток туристов, новые рабочие места в эко-сфере), они станут союзниками охраны природы. А это – ключевой фактор устойчивости любых экологических инициатив.

Гармония достигается не за один год, но к 2035 году можно ожидать, что благодаря просвещению и совместным проектам уровень экологической культуры в обществе значительно повысится. Тогда сохраненные и восстановленные леса, степи, реки будут восприниматься всеми как общее достояние, которым гордятся и о котором заботятся – именно так выглядит настоящая гармония человека и природы.

11. Механизмы усиления эффекта восстановления (рычаги воздействия, синергия программ)

Чтобы усилия по восстановлению принесли максимальный эффект, важно использовать дополнительные механизмы – своеобразные рычаги воздействия, которые могут многократно усилить результат, и добиваться синергии между разными программами и секторами. Ниже рассматриваются такие механизмы:

Синергия государственных программ. В регионе (и стране) параллельно действуют различные госпрограммы: развитие сельских территорий, улучшение мелиорации, борьба с опустыниванием, климатическая стратегия, здравоохранение (санаторно-курортная отрасль) и др. Восстановление экосистем может быть взаимовыгодно интегрировано в них. Например, национальный проект по развитию туризма может софинансировать создание экологических троп и инфраструктуры в ООПТ – это одновременно вклад в экологию и туризм.

Программа агроподдержки может предусмотреть гранты фермерским хозяйствам за внедрение практик, улучшающих ландшафты (создание прудов, посадка живых изгородей). Программа развития водохозяйственного комплекса Волги (действующая федеральная программа «Оздоровление Волги») уже содержит мероприятия по очистке стоков, созданию сооружений – их синхронизируют с мероприятиями нашей стратегии (например, одновременно с очисткой берега проводится биологическая рекультивация).

Комплексный проект «Великая Волга» может включать компоненты и по биоразнообразию. Добившись того, что разные ведомства работают не разрозненно, а согласованно, можно с теми же ресурсами добиться больших результатов. Координационный совет (упомянутый в разделе 3) будет следить, чтобы планы отраслевых департаментов не противоречили, а дополняли друг друга.

Экономические стимулы и рычаги. Значительный эффект может дать применение экономических инструментов, которые направят бизнес и граждан к участию в восстановлении. Например, внедрение принципа «пользователь платит»: если предприятие изымает ресурс (лес, воду) или наносит урон, оно обязано инвестировать в восстановление.

Уже сейчас взимается плата за вырубку леса, но можно увеличить коэффициенты для особо ценных лесов и пускать эти средства целевым образом на лесовосстановление именно в регионе. Другой рычаг – налоговые льготы или преференции для предприятий, вкладывающих в экопроекты. Если компания построила очистные или профинансировала заказник – можно частично компенсировать ей налоги, стимулируя такие траты. Платные экологические услуги: идея, когда тот, кто пользуется экосистемными услугами, платит тем, кто их сохраняет.

Например, рыболовные артели или туристические компании могут отчислять процент на фонд охраны природы – эти деньги идут на поддержание рыбных запасов и красивых ландшафтов, от которых они же зависят. Рыночные механизмы – как упоминалось, торговля углеродными единицами за счет лесопосадок – тоже привлечет инвестиции и усилит эффект (лес сажается не только ради биоразнообразия, но и ради климата, деньги приходят и с той стороны).

Общественный контроль и инициатива. Очень мощный рычаг – социальный капитал. Когда восстановление природы становится народным делом, масса инициатив снизу дополняет усилия государства. Например, общественные фонды могут собирать средства на выкуп ценных участков природы, чтобы передать их под охрану (в мировой практике – Land Trust).

Локальные сообщества могут сами организовать заказник местного значения (например, в каком-то сельском поселении жители решат обустроить озеро, поставить аншлаги, не позволять никому его губить). Синергия достигается и через широкое информирование: появление успехов (например, возвращение редкого вида) может вдохновить новых участников.

Общественный контроль – это и противодействие саботажу: если люди видят, что кто-то нарушает (поджигает траву вне плана, браконьерит), они сами сигнализируют в органы, пресекают. Когда тысячи глаз следят, эффект охраны усиливается многократно без увеличения штата инспекторов. В Самарской области есть общественные экологические движения, им будет оказана поддержка, обучение, чтобы они стали частью реализации стратегии.

Наука и инновации как мультипликатор. Научное сопровождение не только снижает риски, но и может найти нестандартные решения, повышающие отдачу мер. Например, исследования могут показать «ключевые виды», восстановление которых дает наибольшую пользу всей экосистеме. Выявив такие виды, можно приоритизировать их – и за счет трофических и экологических связей их восстановление автоматически потянет за собой другие.

Классический пример ключевого вида – бобр на малой реке: восстановив популяцию бобра, мы получим плотины, создание запруд, а значит – улучшение состояния реки, рост числа уток, амфибий и т.д. То есть один вид играет роль «инженера экосистемы». В нашем регионе такими могут быть: бобр (для водных экосистем), суслик (для степей, улучшает почву, служит кормом хищникам), дуб черешчатый (образует среду для множества других).

Стратегия опирается на принцип максимизации экосистемного эффекта: сначала те действия, что дают синергетический эффект на другие компоненты. Также инновации могут увеличить эффективность процессов – например, использование дронов для посева семян может охватить большие площади степи быстрее, чем ручной труд, то есть мы получим больше восстановленной территории за то же время. Внедрение биотехнологий (как упоминалось – размножение in vitro редких растений) может резко ускорить увеличение их численности по сравнению с естественным семенным путем. То есть научно-технические рычаги позволяют делать больше с меньшими затратами.

Межрегиональное и международное сотрудничество. Вопросы экологии не знают границ – синергии можно достичь, если объединить усилия с соседними регионами и партнерами. Например, мигрирующие виды птиц (журавли, гуси) пролетают через Самарскую область, зимуют южнее. Если мы договоримся с Саратовской, Астраханской областями о совместных усилиях, то защита видов будет более комплексной.

Можно организовывать обмен опытом – ездить перенимать лучшие практики, приглашать экспертов. Международные контакты (через программы ЮНЕП, ЮНЕСКО – статус биосферного резервата Средневолжского) дают доступ к новым знаниям и финансам. Привлечение крупных международных проектов (например, «Живая Волга» при поддержке Всемирного банка или ООН) может существенно усилить наши локальные программы: через гранты, технологии, экспертизу.

Такой синергетический эффект был, например, при реализации проектов ПРООН/ГЭФ в других регионах РФ – совмещение средств РФ и ГЭФ позволило расширить сеть заповедников и обеспечить финансовую устойчивость. Самарская область может попытаться войти в глобальные инициативы Десятилетия восстановления экосистем ООН, стать демонстрационной площадкой – это привлечет внимание и дополнительные ресурсы.

Эффект масштаба и координации. Простое увеличение масштаба и концентрация усилий тоже является рычагом. Исследования показывают, что проекты реинтродукции успешнее, когда выпускается больше особей – т.е. массовость повышает выживание. Применяя это, можно планировать выпуск не единиц, а десятков животных (конечно, по мере возможностей).

Также, если восстанавливать не отдельные гектары, а сразу крупные смежные территории, эффект на биоразнообразие будет больше (сохраняется целостность). Поэтому стратегия предпочитает кластерный принцип: выбираются ключевые территории, где концентрированно проводятся мероприятия (например, один крупный степной кластер 30 тыс. га восстановить, а не десять по 3 тыс. га разрозненно).

Это дает синергию внутри кластера – видам легче взаимодействовать, охранять легче. Координация во времени: правильно выстроенная последовательность (см. этапы) тоже усилит эффект, потому что один этап готовит основу для другого.

В итоге, механизмов усиления много, и стратегия старается использовать их комплексно. Главная идея – 2+2 = 5, то есть сочетание мер дает больше, чем сумма по отдельности. Например, если связать восстановление природы с улучшением благосостояния людей (через экотуризм и рабочие места), то каждое подкрепляет другое: люди больше помогают природе, а природа больше дает людям.

Если совместить усилия разных программ (экология + экономика + образование), то результат выходит на новый уровень. Именно такой междисциплинарный, межсекторный подход и заложен. Уже имеющиеся примеры подтверждают действенность синергии: например, в Приморье восстановление популяции тигра удалось благодаря сочетанию мер охраны (заповедники) и вовлечению местных (экотуризм, брендинг тигра).

В Европе восстановление крупных травоядных (зубров) было успешно, когда подключили бизнес через спонсорство и государство через лесную политику одновременно. В нашем случае критически важно, чтобы все «шестеренки» – власть, наука, бизнес, общество – крутились согласованно, тогда механизм восстановления заработает в полную силу. Стратегия выступает тем самым катализатором, который объединяет различные инициативы под общей целью, создавая эффект синергии.

12. Примеры удачных и неудачных восстановительных программ (опыт России и зарубежья)

Обращение к чужому опыту позволяет учесть уроки и вдохновиться успехами. Рассмотрим несколько примеров, как положительных, так и отрицательных, из практики восстановления видов и экосистем в России и мире:

Удачные примеры в России:

• Восстановление популяции амурского тигра (Приморье). Это один из самых известных успехов: численность амурских тигров в России выросла с критических ~40 особей в 1940-х до ~600 в настоящее время. Помимо строгой охраны, важную роль сыграли программы реабилитации тигрят-сирот и их последующего выпуска в исторические места обитания, где тигры исчезли. В 2013–2021 гг. шестерых тигрят вырастили в центре реабилитации и выпустили в дикую природу в еврейской АО и Амурской области, где тигров не было 50 лет. По данным наблюдений, выпущенные тигры успешно охотятся и дали уже потомство. Фактор успеха: тщательная подготовка животных (минимум контакта с людьми, обучение охоте на живую добычу) и усиленная охрана районов выпуска. Этот проект показал возможность восстановить хищника на новом месте, если обеспечить условия. Применение для Самарской области: аналогичный подход может сработать для восстановления крупных редких видов (рысь, выдра) – важно изолированное воспитание и мониторинг.
• Реинтродукция зубров в различных регионах РФ. Европейский бизон (зубр) был практически истреблен, остались считанные особи в неволе. Усилиями ученых и заповедников его удалось спасти и расселить по новым местам. В России успешные выпуска зубров состоялись в Орловской, Калужской областях, Кавказском биосферном заповеднике и др. Например, в национальном парке «Орловское Полесье» с 1996 г. сформировано стадо зубров более 300 голов – сейчас они свободно живут в лесах, размножаются. В 2018 г. несколько зубров перевезли даже в Воронежскую область для основы новой группы. Фактор успеха: долгое содержание в вольерах адаптации и постепенный «мягкий» выпуск, отсутствие хищников (волков) в зонах выпуска, хорошая кормовая база. Неудачи тоже были – на Северном Кавказе часть выпущенных зубров погибла в первые годы, вероятно из-за браконьерства и болезней, но программу скорректировали (подкормка зимой, ветеринарный контроль) и сейчас популяция там растет. Зубры – пример, как из зоопарковых особей можно вернуть целый вид в дикую природу. Для нас это пример возможной реинтродукции крупных травоядных (лося или, гипотетически, сайгака): надо создавать полу-вольные условия сначала и учитывать фактор хищников и браконьеров.
• Восстановление лесов Подмосковья (программа «Наш лес. Посади свое дерево»). В Московской области после катастрофических усыханий лесов от короеда (2010-е годы) была запущена широкомасштабная кампания по лесовосстановлению с привлечением волонтеров. За 2013–2021 гг. высажено более 50 млн саженцев на площади ~100 тыс. га. Акции собирали десятки тысяч жителей, что стало крупным общественным событием. В итоге удалось компенсировать утраты леса, и к тому же повысить экологическую культуру населения. Фактор успеха: политическая воля (инициатива губернатора), привлечение СМИ, чёткая организация (каждому участку – ответственный лесничий, саженцы готовы, ямы выкопаны). Сейчас молодые леса приживаются, хотя часть посадок требует дополнения. Для Самарской области этот опыт применим – массовые акции посадки леса можно и нужно проводить, сочетая восстановление с просвещением.
• Комплексное восстановление Эльтонского природного парка (Волгоградская обл.). Там деградировали степи от перевыпаса, падала численность сайгаков. В 2010-х реализован проект: введены ограничения на выпас, построены поилки для сайгаков и скота раздельно, расселены суслики из питомника, а также развивают экологический туризм (фестиваль «Зов степи»). В результате растительность степи частично восстановилась, сайгаки стали чаще заходить на территорию парка (до 1000 голов в стаде), увеличилось разнообразие птиц. Фактор успеха: комплексность – и ограничения, и активные меры, и работа с местными пастухами (им предоставили альтернативные участки). Это показывает, что степные экосистемы также поддаются восстановлению при правильном менеджменте.

Удачные примеры за рубежом:

• Проект восстановления популяции арабского орикса (Антилопы) на Аравийском полуострове. Вид был полностью истреблен в дикой природе к 1970-м, но остался в неволе. Международная программа разведения и выпуска в Омане, Саудовской Аравии, ОАЭ привела к тому, что сейчас более 1000 особей снова живут на воле, вид переведен из категории «в природе исчезнувший» в «уязвимый». Факторы успеха: долгосрочный план (десятилетия), щедрое финансирование от правительств, строгая охрана территорий выпуска (военизированная охрана против браконьеров), плюс участие местных племен (они признали орикса национальным символом). Для нас урок – даже полностью исчезнувший локально вид можно вернуть, если есть исходные особи и ресурсы, но требуется твердая политическая поддержка и работа с обществом.
• Восстановление экосистемы Йеллоустонского нацпарка (США) с помощью реинтродукции волков. Широко известный случай: в 1995 г. в парк, где волки были истреблены к 1930м, завезли 31 канадского волка. Спустя 25 лет их популяция стабилизировалась, а экосистема сильно изменилась – уменьшилось количество оленей-вапити, восстановились ивняки вдоль рек (олени перестали их объедать из-за страха волков), вернулись бобры (появились ивы – есть пища), улучшилось состояние рек (бобровые плотины, меньше эрозия), увеличилось разнообразие видов. Это пример трофического каскада – восстановление верхнего хищника привело к усилению всей экосистемы. У нас роль такого ключевого хищника может играть, например, орёл или лисица в степи (регулируют грызунов). Но и обратный урок: вне парка волков отстреливали, и часть мигрировала – т.е. нужна достаточная территория под охраной.
• Озеленение и борьба с опустыниванием в Китае (проект «Зелёная Великая стена»). В КНР за последние 30 лет проведены грандиозные посадки лесов на севере страны (более 66 млрд деревьев), чтобы остановить наступление пустыни Гоби. В ряде провинций (Внутренняя Монголия, Шэньси) это дало позитивный эффект: сократилась запыленность воздуха, стабилизировались пески, местами восстановились даже водные источники. Однако были и ошибки: высаживали монокультуры тополя в неподходящих местах – многие погибли. Затем скорректировали, стали сажать местные ксерофитные кустарники. Китайский опыт показывает, что масштабные усилия могут изменить ландшафт, но нужно следовать науке. Для степного Заволжья этот опыт близок – у нас тоже есть риск опустынивания и нужны лесополосы.
• Неудачные примеры и уроки:
• Остервильский парк в Нидерландах (Oostvaardersplassen). Проект «rewilding» предполагал создать заповедник степного типа: туда завезли крупных травоядных (лошадей, оленей, коров) без хищников, и ожидали саморегуляции. Первые годы все шло нормально, но потом животные сильно размножились и начали голодать (нехватка кормов зимой), массово погибали, что вызвало общественное возмущение. Проект критиковали за жестокость и отсутствие регулирования. В итоге людей пришлось вмешаться – начали подкармливать, отлавливать часть зверей. Урок: нельзя выпускать животных без контроля, особенно без полноты экосистемы (не было волков для контроля численности). Гармония сама не установилась – требовалось или вводить хищников, или управлять популяциями. Для нас вывод – ревайлдинг должен учитывать все звенья, и иногда вмешательство человека (регулировать численность) необходимо, чтобы не было всплеска и падения, вредного и для природы, и для имиджа проекта.
• Реинтродукция ориксов на Синай (Египет). В 1980-х пытались вернуть белого орикса в заповеднике Синая. Выпустили небольшую группу без достаточной охраны – всех животных довольно быстро убили браконьеры. Проект провалился. Позже поняли, что регион нестабилен и невозможно обеспечить защиту, и отказались пока от этой идеи. Урок: без поддержки местных общин и контроля реинтродукция обречена. Аналогично были случаи в России: попытки выпускать рысь в Кавказском заповеднике в 1960-х провалились из-за браконьерства. Поэтому сейчас в Кавказском регионе прежде навели порядок с охраной, и только потом начали выпускать леопардов (программа возвращения переднеазиатского леопарда на Кавказ). Первая попытка выпуска леопардов в 2016 г. тоже столкнулась с гибелью одной самки (возможно, от рук человека), но программу продолжили с усилением мер – в 2018–2020 выпустили еще несколько и, кажется, они освоились.
• Неудачи в Австралии с реинтродукцией сумчатых. Австралия известна проблемой инвазивных хищников (лис, кошек). Много проектов по возвращению редких сумчатых (валлаби, бандикутов) провалилось, когда выпущенных зверьков в кратчайшие сроки истребляли хищники. Например, в одном случае 68% выпущенных австралийских зайцехвостых кенгуру (wallaby) были съедены кошками за 10 месяцев. Урок: прежде чем выпускать, надо устранить или максимально ограничить инвазивных хищников. В наших условиях это значит – борьба с бродячими собаками, кошками, а на водоемах – с американской норкой, иначе восстановление европейской норки или водоплавающих птиц не удастся.

Эти примеры подчеркивают, что успех восстановления зависит от комплексного подхода, охраны и учета местных условий, а неудачи часто происходят из-за игнорирования ключевых факторов (хищники, люди, кормовая база). Стратегия Самарской области учитывает эти уроки: она не предполагает «диких экспериментов», а строится на научном подходе и постепенности.

Как показывают примеры с тиграми, зубрами, ориксами – даже самые тяжелые случаи могут завершиться успехом, если правильно все организовать. А примеры провалов предупреждают нас об опасностях чрезмерного упрощения. С умом применяя чужой опыт, мы повышаем шансы, что к 2035 году наши восстановительные программы войдут в список удачных кейсов, которыми будут делиться уже другие регионы.

13. Стратегии снижения антропогенной нагрузки

Сокращение антропогенной нагрузки – необходимое условие успешного восстановления природы. Невозможно восстановить экосистемы, если продолжать их разрушать с той же интенсивностью. Поэтому параллельно с активными мерами восстановления стратегия предусматривает комплекс действий по уменьшению негативного влияния человека на окружающую среду. Основные стратегии снижения антропогенной нагрузки включают:

Усиление охраны и контроль использования ресурсов. Борьба с браконьерством и нелегальным использованием природных ресурсов – приоритетная задача. Будет усилена материально-техническая база надзорных органов: егеря и инспекторы снабжаются транспортом, приборами ночного видения, средствами связи. Расширение штата инспекторов в новых ООПТ (как уже упоминалось) позволит лучше контролировать охраняемые территории.

Плотность патрулей увеличится, особенно в сезоны повышенного риска (например, весенний перелет птиц – борьба с незаконной охотой, нерест – пресечение сетей). Будет применяться метод “нулевой толерантности”: каждое выявленное нарушение доводится до наказания, конфискация орудий, крупные штрафы или уголовная ответственность за повторное. Особое внимание – незаконным рубкам леса и добыче песка, гравия в руслах рек: такие случаи сильно вредят экосистемам. Совместно с правоохранительными органами организуются рейды, точки сбыта незаконно добытого перекрываются.

Экологизация промышленности. Промышленный комплекс Самарской области (нефтепереработка, химия, металлургия) – крупный источник нагрузки (выбросы в воздух, сбросы в воду). Стратегия взаимодействует с надзором (Росприроднадзор) и властями для поэтапного снижения загрязнений. Предприятия переводятся на наилучшие доступные технологии (НДТ): строительство современных очистных сооружений, фильтров на трубах, оборотного водоснабжения, утилизация отходов вместо складирования. К 2030 году в РФ вводятся более жесткие нормативы по выбросам (в рамках обновления НДТ), и регион будет этому следовать.

Например, заводы в Тольятти (химкомбинаты) должны внедрить системы глубокого очищения сточных вод от азота и фосфора, чтобы те не попадали в Волгу, вызывая эвтрофикацию. Нефтедобывающие компании – обязать ликвидировать старые скважины и шламоотстойники, рекультивировать загрязненные грунты.

В городе Самаре – модернизация городской канализации и очистных, чтобы уменьшить сброс недостаточно очищенных стоков в реку. Также ужесточается контроль за обращением с отходами: свалки – одна из проблем. Ввод новых полигонов с защитой грунтов, сортировка и переработка мусора (наметилась тенденция раздельного сбора). Цель – к 2035 г. почти исключить практику несанкционированных свалок, ликвидировать накопленный экологический вред (законсервировать старые полигоны, убрать свалки с берегов рек). Всё это снизит химическую и физическую нагрузку на экосистемы.

Устойчивая сельскохозяйственная практика. Аграрный сектор – это распашка степей, применение удобрений и пестицидов, выпас скота, которые влияют на природу. Стратегия снижает нагрузку через продвижение почвосберегающих технологий: минимальная обработка почвы (no-till, strip-till) сохраняет гумус и уменьшает эрозию, что выгодно и экологии, и аграриям.

Стимулируется органическое земледелие – хозяйства, которые отказываются от химикатов, получают поддержку и сертификацию (в регионе уже есть несколько таких, их опыт будет распространен). Создание полезащитных лесополос на полях – возобновляем программу, которая в советское время дала хорошие результаты. Лесополосы не только задерживают ветер и сохраняют влагу, но и служат местообитанием для насекомоядных птиц, контролируют численность вредителей естественно.

Также по работе с фермерскими хозяйствами: договариваться об ограничении выпаса на землях, прилегающих к заповедным степям (в обмен на альтернативы), поощрять внедрение культурных пастбищ (сеять травы, чередовать участки, чтобы земля отдыхала). Снижение применения пестицидов – важный пункт: переход на биологические методы защиты растений (использование хищных насекомых, бактерий-препаратов) вместо широкого распыления инсектицидов. Это защитит опылителей и других нецелевых диких насекомых.

Транспорт и воздух. Антропогенная нагрузка включает и загрязнение воздуха (что оседает потом в почвах и водах) и шумовое, световое воздействие на животных. В городах будут продолжены меры по снижению выбросов автотранспорта (развитие общественного транспорта, электробусов), что улучшит ситуацию с приземным озоном и токсичными веществами. Вблизи природных территорий – ограничение движения: возможно, закрытие старых грунтовок, из-за которых вглубь лесов заезжают машины, вместо этого сделать парковки снаружи и дальше только пешком/велосипед.

Это уменьшит беспокойство зверей. Относительно светового загрязнения: вблизи ключевых водно-болотных угодий (где гнездятся птицы) рекомендуется минимизировать ночное освещение или использовать щадящее (чтобы не дезориентировать). По шуму: при строительстве инфраструктуры рядом с лесами требовать экранов, а в сезоны размножения птиц (весна) ограничивать шумные работы.

Правовое регулирование и экозаконодательство. Дополнительное снижение нагрузки достигается введением новых правил и нормативов. Например, установить приоритет охраны некоторых ландшафтов: объявить естественные степи нерентабельными для распашки землями и вывести их из сельхозоборота под охрану. Или юридически закрепить водоохранные зоны вдоль малых рек, где запрещено распахивание и строительство – это уже есть в законах, важно строго соблюдать (внедрение практики buffer zones).

Также целесообразно разрабатывать местные стандарты устойчивого природопользования: сертификация лесоуправления (FSC) для местных лесхозов, рыболовства – по принципам устойчивости (квоты, сезоны), охотничьего хозяйства – ввести ограничение по трофеям, чтобы не ставить редкие виды под удар. Правовые механизмы включают и компенсации ущерба: если стройка неизбежно наносит вред природе, обязывать застройщика финансировать эквивалентное восстановление где-то еще. Уже сейчас обязательство компенсационного лесовосстановления прописано в Лесном кодексе – важно его реально применять в регионе: сколько вырубил, столько посади или заплати, и эти деньги идут на посадку.

Управление доступом и нагрузкой на рекреацию. Человек воздействует и просто присутствием в природе – массовый туризм, отдых. Нужно управлять рекреационной нагрузкой: на популярных маршрутах вводить лимиты посещений в день (как это делается на тропах в некоторых нацпарках), обустраивать площадки для отдыха, чтобы концентрировать людей там и не распугивать животных повсеместно.

Закрывать особо хрупкие участки для посещения вовсе (например, гнездовые колонии редких птиц на время размножения или постоянно). Такая зональность в ООПТ (зоны заповедные, рекреационные) помогает сохранять ядра нетронутой природы даже при наличии рядом людей. При всем при том, люди не исчезнут из ландшафта, но их воздействие должно быть сделано минимальным и контролируемым.

Долгосрочное экологическое образование. В конечном счете, снижение нагрузки – это вопрос культуры. Стратегия делает ставку на подрастающее поколение: экологическое образование, как уже упоминалось, должно формировать привычку жить экологично. Это и быт (сортиовать мусор, не разорять гнезда, не жечь траву), и предпринимательство (развивать зеленый бизнес), и потребление (поддерживать экологичные товары). Когда большинство населения будут придерживаться экологических норм, антропогенная нагрузка естественным образом спадет. Это самый устойчивый путь, хотя и самый длительный.

Таким образом, стратегии снижения антропогенной нагрузки в нашем плане – это сочетание контроля, стимулов и просвещения. Контроль (законы, надзор) не даст продолжать разрушительное поведение безнаказанно; стимулы (экономические, соцпроекты) направят бизнес и людей в нужное русло; просвещение обеспечит добровольное принятие экологически дружественных практик. В результате природа получит передышку и возможность восстановиться.

Можно сказать, мы стремимся перейти от отношения потребления к отношению партнерства: человек не враг природе, а её разумный пользователь и защитник. Снижение нагрузки – это не разовая акция, а постоянный процесс улучшения экологической устойчивости экономики и образа жизни. К 2035 году в идеале хозяйственная деятельность в области должна быть организована так, чтобы не превышать восстановительных способностей экосистем (принцип устойчивого развития). Тогда задачи по восстановлению, которые мы выполняем сейчас, закрепятся и не будут сведены на нет новыми волнами разрушения.

Заключение

Восстановление природного фонда и биоразнообразия Самарской области к 2035 году – сложная, но выполнимая задача, если подойти к ней системно, опираясь на науку, привлекая общество и принимая во внимание все взаимосвязи экосистем. В данном аналитическом отчете мы рассмотрели цели, задачи и конкретные инструменты стратегии: от генной инженерии и разведения редких видов до создания новых ООПТ и гармонизации отношений человека с природой. Ключевые тезисы, которые можно вынести:

• Регион обладает уникальными природными комплексами, требующими охраны и восстановления. Разработаны конкретные цели – стабилизировать и увеличить численность редких видов, восстановить леса, степи и водоемы, улучшить экологическое качество среды. Достигнуть этого можно через совокупность задач – от усиления законодательства до экопросвещения.
• Стратегия включает как традиционные меры (лесопосадки, борьба с браконьерством), так и инновационные (геномные технологии, биоинженерия кораллового типа для местных видов, селекция устойчивых форм). Прикладные меры дополняют друг друга: генная инженерия позволит сохранить генетический фонд, селекция и агротехнологии – адаптировать живой материал к будущим условиям, искусственное разведение – нарастить численность, реинтродукция – вернуть виды в экосистему. Такой интегральный подход значительно повышает шансы на успех.
• Реализация программы разбита на этапы: подготовительный (нормативный, научный), активный (непосредственно восстановительные работы) и завершающий (оценка и закрепление). Это обеспечивает планомерность и адаптивность. Межведомственная координация и достаточное ресурсное обеспечение (финансы, кадры, техника) признаны критическими условиями – без них план останется на бумаге.
• Важный акцент сделан на связи экосистем: восстанавливая одно, учесть влияние на другое (лес – вода – степь – болото образуют единый комплекс). Поэтому действует ландшафтный подход и создается экосеть ООПТ, обеспечивающая целостность природного каркаса региона.
• Для достижения осязаемых результатов определены конкретные шаги: миллионы посаженных деревьев, сотни гектаров восстановленных степей, выпуски знаковых видов (суслики, выдры, возможно, лошади Пржевальского), очистка рек и озер, создание новых заказников. Эти действия можно мониторить по индикаторам (площадь, численность, качество воды и т.д.), что позволит отслеживать прогресс ежегодно.
• Анализ реалистичности показывает, что хотя задачи непростые, но имеющиеся технологии, опыт (в т.ч. международный) и мобилизация ресурсов делают их достижимыми. Важно, что альтернативы фактически нет: если не действовать, природные ресурсы области продолжат деградировать с вероятно катастрофическими последствиями. Поэтому стратегия – не роскошь, а насущная необходимость.
• Особое внимание уделено снижению антропогенной нагрузки: параллельно вводятся меры охраны, устойчивого природопользования, очистки и контроля, чтобы новые усилия не разбивались о старые проблемы. Это создаст благоприятный фон, на котором восстановление будет идти гораздо эффективнее.
• Изменение климата рассматривается как вызов, но и как обоснование для некоторых мер (например, сажать больше леса – и для адаптации, и для поглощения CO₂). Стратегия гибкая к климатическим изменениям и сама по себе является вкладом в устойчивость региона к ним.
• Мы учли уроки других программ: успешные кейсы вдохновили на упорство и комплексность, провалы научили осторожности и необходимости социальной поддержки. Это повысило качество планирования.

В целом, представленная стратегия – это дорожная карта восстановления природы Самарской области. Её реализация потребует политической воли, межведомственного партнерства, участия науки и общества. Но выгоды от ее успеха огромны: восстановленные леса и степи улучшат экологическую обстановку, вернут в регион исчезнувшую красоту и гордость, создадут новые возможности (экотуризм, устойчивое сельское хозяйство), поспособствуют выполнению международных обязательств России по сохранению биоразнообразия. К 2035 году мы рассчитываем увидеть Самарскую область, где в лесах снова поют редкие птицы и бродят зубры, в степях цветут ковыльные моря и летают дрофы, в реках плескается осетр – и все это соседствует с процветающими человеческими сообществами, живущими в гармонии с окружающей средой.

Это не утопия, а возможный результат планомерной реализации изложенной стратегии. Ведь, как гласит мировая инициатива ООН по восстановлению экосистем: только восстановив природу, человечество сможет обеспечить свое устойчивое будущее. Самарская область, следуя этой стратегии, делает шаг именно в таком направлении – к будущему, где человек и природа – партнеры.

Источники:

(c) uberwow - 2025.